Роза Тангиева - Шаль (Очерк)

Этот рассказ связан с депортацией нашего народа! Роза Тангиева Шаль (Очерк) Наступил новый 1944 год. Много работы было сделано в хозяйстве Яхи: перестроены сараи для скота, утеплены пчелиные ульи, сделан новый загон для баранов, перепахан огород под зиму… И как всегда встав утром рано на утренний намаз, она успевала сделать очень многое по хозяйству. Надеется было не на кого, мужчин в ее семье не было. Главного мужчину в ее жизни расстреляли в 1928 году, в городе Ростове и совсем молодой она осталась одна с тремя дочками. И часто просила Всевышнего, чтобы он не забрал то, что он дал ей и даже за эти бытовые трудности, с которыми ей приходилось сталкиваться каждый день. Главное - здоровье ее детей и свекрови. Яхи откармливала скот, бычков продавала или обменивала на зерно. Часть зерна увозила на дробилку, для скармливания скота, другую часть смешивала с кукурузой, чтобы кормить птиц. Индюки, куры, гуси – в ее хозяйстве были всегда. Вот и на этот раз решила продать бычка, чтобы приодеть девочек. Зуне надо было ехать на учебу в г. Владикавказ. Очень дорого купила шерстяную шаль в клетку, обувь и мелочь по дому. Надо было сэкономить денег на колеса арбы, ремонтировать она не умела, запчасти для арбы покупала новые, а старые, отдавала нуждающимся людям, которые были благодарны ей. Январь быстро закончился, наступил февраль. Месяц был как никогда морозный, снега навалило много и по утрам с младшей дочкой ей приходилось расчищать дорожки к хозпостройкам, где находилась вся ее живность: коровы, быки, бараны, индюки, куры. И конечно ее надежда и опора в хозяйстве – конь Буран. Управившись со своим хозяйством, она запрягла коня, закрыла дом, положила связку ключей в карман, крикнула свою дочь Пятимат. Они сели в сани и поехали. Вот она наша прямая дорога, доехать бы до Верхних Ачалуков, а там рукой подать до села Мочки - юрт (Базоркино). Кругом зимний ландшафт. Занесенные снегом поля и хатки, голые деревья, вдали искрились Кавказские горы. Дома с небольшими перерывами тянулись вдоль дороги. Часа три быстрой беспрерывной езды с надежным конем – кормильцем Бураном и ты уже в Мочки – Юрт. А там такая панорама красоты открывается, горы до самого неба стоят торжественно и величаво в своих вечно белых папахах! Яха любила природу и умела любоваться ею, находя в ней самое красивое и торжествующее буйство вдохновения. Вот и на этот раз она молчаливо и ласково погоняла своего любимца – коня , вспоминая жизнь в родительском доме, где отец Дзарахмат – хаджи Арчаков был авторитетом не только для своей семьи и родственников, но и для соседей. Он всегда знал свою ответственность перед семьей, работал очень много, поэтому в семье был всегда лад и достаток. Сказанное им слово выполнялось беспрекословно. Часто, уезжая в дальнюю дорогу, он наказывал жене то, что она должна сделать в его отсутствие. Он был предводителем торговых обозов через перевал в Грузию и в Турцию. Мог свободно говорить на русском, грузинском, осетинском, турецком и кумыкском языках, но письменности не знал. Вспоминала Яха, как ее единственную дочь, отец брал собой в дорогу, учил ее языкам и всему тому, что было необходимо в этой дальней дороге. Многому она научилась у отца и многое ей в жизни пригодилось в преодолении житейских трудностей. Дорога была длинная. Она думала и вспоминала всю свою жизнь, иногда посматривая назад, где безмятежно под тулупом спала ее младшая дочь Пятимат. Скоро услышала мужские грубые голоса. Присмотревшись внимательно, увидела людей в военной форме, которые приказали ей сойти с саней. Благо, она умела говорить по – русски, отец научил ее многим языкам, а главное научил никогда не теряться, иметь свой стержень самообладания. Она спокойно слезла с саней, подбежавшим военным стала объяснять, что она едет к старшей дочери Тамаре, которая живет тут рядом в 6 - ом доме от угла. Ей надо забрать у нее вторую дочь, которая накануне получила документ об окончании гимназии. Военный удивился русской речи (хотя и с акцентом) женщины-горянки, коротко спросил ее, а затем коротко ответил, что в Чермене нет ингушей, их всех отравили в Азию. Яхи не понимала его, что за Азия? Затем попросила дать ей зайти на пять минуть в дом своей дочери, чтобы убедиться, что их нет, потом она поедет обратно домой. В конце концов, она договаривалась с военным (помог русский язык), забежала во двор, заскочила в дом, сорвала со стены маленький истинг – цветной войлочный коврик с орнаментальным рисунком. За ней забежал военный с винтовкой, она виновато улыбнулась и объяснила, что время намаза, надо помолиться на коврике, но военные были неумолимы. Кричали: «Давай» «Скорее» Подъехала машина – грузовик, где в кузове уже были люди, женщины утирали глаза кончиками своих платков, мужчины говорили громко на своем языке. Яхи не понимала ничего, ей сказали: «Поднимай ребенка с саней, залазьте в кузов». Она медленно пошла к коню, распрягла его, прошептала что - то ему в ушко, отпустила его на все четыре стороны, подняла дочь с саней и направилась к машине. Слез не было, они высохли с тех пор, как она осталась одна с детьми. Нелегкое это дело поднимать детей без мужа, да еще дать им образование. Людей привезли на ЖД вокзал, где, казалось, были одни военные. Ничего с собой у Яхи и ее дочери не было, кроме горсти ключей от домашних замков и золотые серьги с изумрудом и кулоном, которые когда - то отец привез в подарок из очередной поездки в Грузию. Они всегда были на ней. Ни теплой одежды, ни еды у них не было, а сколько ее осталось там дома? Ведь она женщина крестьянского склада, у нее всегда хватало, как она говорила, запасов на черный день. Вот и настал этот черный день и где ее запас?- мысленно задавала она себе вопрос. «По вагонам!» - крикнул мужчина в военной форме. Их погрузили в товарники, где было навалено сено. В товарнике Яхи нашла родственников, которые всю дорогу делились с ней своим хлебом. Дорога была невыносимо тяжелая, да еще в мыслях были дочери, где они, как они? Особенно волновалась за 18 – летнюю дочь, успокаивалась тем, что она грамотная. Не пропадет. Какие только мысли не посещали ее голову… Она продрогла от холода, а каково ее дочери, она молодая, заболеет. Вспоминала, как она продала в Моздоке мед и купила ей шерстяную шаль в коричнево - бежевую клетку, она ее согреет. Товарник с людьми прибыл в Кокчетавскую область, кто как мог так и расселился. Яхе с дочерью повезло. Они поселились в русской семье, главное они говорили на одном языке и понимали друг друга. Сразу же она поняла, что ей надо выживать, а значит применить все свои трудовые навыки, которым когда - то ее учил отец. Она не плохо скорняжничала, шила обувь, одежду все вручную. Ее швейная машина «Зингер» - свадебный подарок отца осталась там далеко, на Кавказе. Пусть этот труд ручной тяжелый, но он востребованный и можно заработать. Самое главное от голода не опухнуть, думала она. О чем бы она не думала, мысль о потерянных дочках ни на минуту не покидала ее. Тряпочный телефон работал, везде и всюду она спрашивала у ингушей видели ли они ее дочерей? Слышали ли они о них? Стали доходить до нее слухи, что ее среднюю дочь видели в г. Щучинске, вроде бы она работает в артели по пошиву одежды и ей дали в колхозе корову с теленком. Потом дошли слухи, что она живет со старшей сестрой, ее мужем и детьми вместе. По вечерам после намаза обычно Яха брала четки и долго перебирала их как - будто бы нанизывала на нитку всю свою, жизнь как дым печной трубы и где то растворились в небе. Но мысль о том, что ее девочки живы, придавало ей больше сил и уверенности. По весне она поехала на рынок и обменяла свою отцовскую память - серьги с изумрудами и кулон - подвеску на семенной картофель. Как – то сразу решилась на этот обмен, считая это единственным способом заработать деньги, чтобы найти своих девочек, особенно найти среднюю, молодую с длинными косами. Постоянно силуэт дочери стоял у Яхи перед глазами. В Кокчетавской области, недалеко от места проживания, Яха приглядела для себя делянку. Таких пустых земель в округе было очень много. Разбила на глаз будущий огород, обложила ветками, обвязала проволокой колышки. Таким образом, она обозначала граница огорода. Стали копать с младшей дочерью. Почва была твердая, руки болели от усталости и мозолей. Как вспоминала моя тетя (младшая дочь Яхи), очень крепкой и здоровой физически была ее мама. Яха . Она не понимала усталости дочери, иногда в сердцах говорила, лучше бы тебя Аллах забрал, а сына бы, продолжателя рода, оставил. С младшей дочерью Патимат родился мальчик Темирбулат. Это были двойняшки, но через два месяца отроду неожиданно умирает Темирбулат. С горем пополам вскопали огород, посеяли 5 мешков картофеля. Яха умела работать с землей. После расстрела мужа она привыкла к не женской работе. По утрам она уходила на свой огород, окучивала, убирала сорняки вручную, там же молилась на своем истинге, половину от которого отрезала и отдала дальней родственнице по пути в ссылку, так как той не на чем было молиться. Помолившись, долго сидела на коврике, что - то шептала, просила Аллаха помочь найти дочь. По осени, собрала 47 мешков картофеля, часть продала на месте, часть на подводе увезла на базар. Теперь у Яхи были деньги, но не было пропуска, без которого она не могла выехать за пределы места проживания. Утром рано с младшей дочерью пошли в комендатуру. Стала говорить коменданту о цели своего визита на русском языке, он выслушал ее, потом сказал: «Помочь пока не могу». А затем добавил: «Откуда ты знаешь русский язык?» Она объяснила. Интересно, сказал он, ступайте, пока не могу. Яха с дочерью не ушла домой, ночевала на деревянных ступеньках, на четвертый день со слезами на глазах стала просить, умолять коменданта, Он сжалился, сказав не мучай девочку, вот тебе справка – пропуск. Теперь Яха была свободна, у нее есть цель – г. Щучинск, Кокчетавская область, курорт Боровое и близлежащие казахские селения. Попрощавшись с земляками, она с дочерью села в автобус и поехала в г. Щучинск. Сколько ехала, столько и было мыслей в голове. Кушать хотелось. Особенно, когда люди начинали кушать, запахи еды заполняли автобус. Ели немного хлеба с сыром, запивая водой. Цену этим деньгам знала не только она, но и дочь Пятимат, поэтому деньги экономили и берегли. Это не дома твердила она, не у кого попросить, если их не хватит для поиска дочерей. Было около 9 часов вечера, автобус остановился на перекур, Яха засобиралась на вечерний намаз, немного перекусив, поехали дальше. К пяти часам утра автобус остановился при въезде в г .Щучинск , несколько человек вышли из автобуса, двери закрылись и автобус поехал дальше. Яхи переживала, что не успела помолиться, проехав еще около одного часа, примерно к шести часам утра автобус вновь остановился, шофер крикнул перекур 30 минут. Яха обрадовалась и с остатками недопитой воды в бутылке принялась за омовение, разложила свой истинг и стала молиться. Помолившись, осталась на улице подышать свежим воздухом. И стала думать к кому из родственников зайдет, кто из них ей поможет в поиске? Дремала, просыпалась несколько раз. Светало, утренний туман рассеялся, где-то близко стали мычать коровы, заблеяли овцы. Повернувшись, она увидела корову с теленком, бежавшие к стаду, следом погоняла их с прутом в руке высокая тоненькая женская фигурка. Присмотрелась. Что – то обожгло внутри кипятком, она узнала свою шаль в клетку, в которую укуталась женская фигурка. Такой развязки поиска она никак не ожидала. Сколько есть мочи крикнула : «Зуна, Зуна – это твоя нана!» На душераздирающий крик сбежались люди, не понимая, что происходит с женщиной. А Яха продолжала держать поднятыми вверх руки к небесам, благодарить Всевышнего за такой подарок, за которым она шла так долго, преодолевая нечеловеческие, неимоверные трудности. Но не побежала на радостях обнимать дочь, умела управлять собой. Дочка подбежала и обняла свою мать и младшую сестренку, все втроем плакали от счастья. Яха редко плакала. С тех пор как его главного мужчину расстреляли, как «врага народа». Тут она дала волю слезам, крепко прижимая своих девочек. Так шаль помогла найти дочь . P.S Шаль, теперь уже старая, потрепанная, пережившая высылку, находится у меня. Я часто ею укрываюсь, она легкая и теплая. Это память моей мамы, которая умерла в 1958 году в г. Щучинске, оставив после себя трёх девочек (Алла, Аза, Роза) и мальчика (Султан). Алла умерла от рака поджелудочной железы 9 лет назад. Аза живет в г Магасе (вернулись домой из Бишкека с семьей). Я живу в г. Малгобек, работаю учителем иностранных языков СОШ № 3. Сын Султан с семьей живет и работает в Москве. Никогда свой день рождения сын не отмечает. День рождения сына и день смерти матери один – 2 мая.